Н.В.: В ХХ веке самые крупные авторы, такие как Пруст, Музиль, Джойс, прописывают свой собственный способ существования, а не какой-то сюжет, прописывают свою реакцию на жизнь. Например, Музиль написал, что роман – это субъективная философская формула жизни.

Я считаю себя последователем музилевского направления. И в этой вещи я прописываю художественное соперничество человека с жизнью – человека-автора с жизнью-автором, поэтому роман и называется «Жизнь как автор». То есть я пытаюсь понять, в какой мере жизнь определяет мое авторское начало, а в какой мере я своевольно что-то прописываю. А незаурядные женские судьбы послужили материалом, на фоне которого я, что называется, художественно отрываюсь.

Д.П.: Роман называется не просто роман, а роман-полдень... Что вкладываете вы в этот формат?

Н.В.: Во-первых, было обычное желание слегка художественно похулиганить и внести разнообразие в устоявшиеся жанры. Во-вторых, полдень для меня – это очень существенное явление. Это пик дня, пик ярчайшего солнечного света, когда все как бы замирает. То есть полдень как проявление могущества солнца и замершей реакции человека на него.

А в этой вещи я концентрированно передала судьбы женщин, на каждую уходит примерно страница. То есть я по возможности плотно упаковала художественный материал, и хотела создать ощущение насыщенного солнечного света. Несмотря на то что многие судьбы трагичны, но от их художественной и человеческой энергии все равно исходит ощущение солнца.

Кроме того, я там прописываю те части романа, которые посвящены моим субъективным ощущениям, и там тоже действие происходит примерно в полдень. Я сознательно это сделала для того, чтобы еще больше сгустить ощущение этого времени дня. То есть мне хотелось, чтобы роман сам воспринимался как художественный полдень.

Д.П.: Почему ваш роман был опубликован в журнале «Знамя»? Как сложились ваши контакты с этим изданием?

Н.В.: На сегодняшний день журнал «Знамя» в профессиональных кругах считается элитным, высокопрофессиональным журналом, у которого очень высокие требования. Поэтому то, что я там печатаюсь, для меня знак качества.

Мои отношения с журналом сложились очень своеобразно. Где-то в 1987 году я закончила рассказ «Великая Рита», и будучи в Москве пришла в 12 часов дня в редакцию журнала. Там никого не было, кроме уборщицы. Она сказала: «Работники приходят после часу – оставьте». Я оставила свою папку, такую дряхлую, поскольку в 1987 году у нас в Абхазии денег не было, мы были практически нищие. И уехала.
Потом прошло какое-то время, вдруг мне звонит Даур Зантария (известный абхазский писатель) и говорит: «Послушай, там твой рассказ опубликовали, и они через меня передали тебе гонорар». Потом через год я передала им свой рассказ «Цезарь и Венедиктова». Они его тоже напечатали, причем, в первом номере и сразу после стихотворения Бродского. Я не могу сказать, что они берут все, но все основные мои вещи там опубликованы.

Д.П.: А как, по-вашему, почему стоит читать этот роман-полдень? Что в нем должен или может найти для себя читатель?

Н.В.: Читателю, который ищет просто развлечения, читать роман не нужно. А читателю, который хочет расширить границы своего художественного восприятия, имеет смысл прочесть роман для того, чтобы увидеть, как можно полно и изощренно воспринимать жизнь как процесс. И литература – это один из наиболее плодотворных способов научиться жить полноценно, ощущая жизнь как многогранный и всеобъемлющий процесс, позволяющий тебе самому реализоваться и что-то добавить. Вот ради этого стоит прочесть.

http://www.ekhokavkaza.com/a/28200313.html