7 ноября. Русская служба Би-би-си. Юри Вендик.

Ровно 100 лет назад в Лондон пришли первые сообщения агентства Reuters о перевороте в Петрограде. Британцев они не то чтобы шокировали, но взволновали - прежде всего по той причине, что Ленин, которого они называли "немецким агентом", намеревался окончательно вывести Россию из войны с Германией. Впрочем, в Лондоне были уверены, что большевики - это ненадолго.В те ноябрьские дни 1917 года, сразу после событий, которые потом большевики назовут "Великой Октябрьской социалистической революцией", британские газеты предсказывали скорый крах "максималистов-экстремистов", правительство поначалу лишь пыталось понять, как подольше удержать союзницу Россию от сепаратного мира, а оппозиция в Палате общин, выдавая полное непонимание происходящего в России, искала причины падения Керенского в каких-то заявлениях и шагах британского правительства.

Телеграфные сообщения из Петрограда не стали для Британии громом среди ясного неба - хаос и развал в России нарастал уже несколько месяцев - но все же пресса сочла эти новости достаточно важными, чтобы уделить им места на первых полосах.

"Триумф про-немецки настроенного Ленина, - сообщила читателям Pall Mall Gazette 8 ноября, на следующий день после переворота. - Новости самого мрачного характера поступают из России. Если верить телеграфным сообщениям, экстремисты во главе с одиозным Лениным свергли Временное правительство и захватили власть".

В том же номере, на биржевой странице, газета рассуждала о доходности российских облигаций. Скоро выяснится, что плакали денежки их держателей.

"Угроза гражданской войны в России. Максималистская, или Экстремистская партия пытается сместить Временное правительство. Керенский, однако, действует быстро. По его приказу мятежные кварталы Петрограда окружены, по всему городу размещены военные патрули, отдан приказ об аресте вожаков экстремистов", - Daily Mirror утром 8 ноября еще не была уверена, в чьих руках власть в Петрограде. Впрочем, в тот момент никто в мире не знал этого наверняка.

Но уже вечером того же четверга, 8 ноября, газета Globe уверенно объявила: "Анархистский переворот в России! Петроград захвачен, правительство Керенского смещено!"

"В результате бескровного переворота с участием гарнизона Петроградский совет, контроль над которым ранее захватили Максималисты (они же ленинцы), анархистская фракция среди российских революционеров, взял контроль над столицей, сместил правительство Керенского, арестовал некоторых из министров и распустил Предпарламент", - заметку Globe дополняло сообщение о том, что "ленинцы" немедленно выступили с предложением о мире.

9 ноября, в пятницу, сообщения из России пошли уже валом. Правда, общая картина того, что же происходит в стране в целом, яснее от этого не стала.

"Петроград под властью прогерманских сил", - подтверждал Globe и тут же сообщал о протесте части советов против переворота, а также - со ссылкой на корреспондента французской газеты - о провозглашении независимой Кубанской казацкой республики (два миллиона жителей этой республики, пояснял Globe - это "исключительно украинские и горные казаки").

Кроме того, по сведениям газеты, Александр Керенский всю прошедшую ночь будто бы "работал в Генштабе", организуя подавление переворота.

Daily Mirror в то же самое время по-другому оценила происходящее с главой Временного правительства.

"Охота на Керенского" - так газета озаглавила одно из своих многочисленных сообщений о России в том номере. "Из телеграфных сообщений ясно, что номинальным лидером является мистер Троцкий, председатель Петроградского совета, а реальным - мистер Ленин, немецкий агент", - говорилось в тексте.

А уже к концу дня редакция Globe, как ей показалось, разобралась в российских делах и попыталась успокоить читателей.

"Новости из России очень печальны, но мы просили бы наших читателей не торопиться с выводом, что это - конец этой великой страны. Люди, которые захватили столицу и объявили себя властью, не представляют и пяти процентов русского народа, и их полная неспособность управлять в любом реальном смысле этого слова рано или поздно приведет к их свержению. Падут ли они до того, как Россия на время разрушится, или же после, жизнь покажет, но их нынешний успех - это никак не результат их заслуг или популярности", - разъяснил читателям Globe.

Британские газеты называли Ленина и Троцкого "немецкие агенты Цедерблюм и Бронштейн"

Далее в этой короткой редакционной статье говорилось о самом важном для Британии аспекте: "Но пока поводов для депрессии у Союзников нет. В последние восемь месяцев Россия уже почти не воевала, и вне зависимости от того, заключат эти санкюлоты сепаратный мир или нет, очень маловероятно, чтобы Германия смогла перебросить заметную часть сил с Восточного фронта. Германии неизбежно придется ждать и бояться [российской] контрреволюции".

12 ноября с таким же оптимистичным по смыслу комментарием выступила Pall Mall Gazette, причем это издание опиралось на сведения из России.

"Победа большевиков в Петрограде сейчас кажется столь же бессмысленной, сколь полной она казалась некоторое время назад. Помимо военных мер, которые предпринимает Керенский - а его войска вчера ночью уже были в пятнадцати милях от столицы - планы ленинцев, похоже, натолкнулись на широкое пассивное сопротивление. Чиновничество бастует, железнодорожники отказываются выполнять приказы большевиков, а почта и телеграф молча игнорируют все попытки цензуры", - сообщала Pall Mall Gazette.

Премьер-министра Британии Дэвида Ллойд Джорджа не волновало, какую внутреннюю политику выберет Россия - ему было важно минимизировать выигрыш Германии от развала союзницы по Антанте

И полное неумение управлять, и пассивное сопротивление - все это было, задним числом можно констатировать, что английские газеты были правы. Но, строя на основе этого прогнозы относительно скорого краха власти большевиков, они не учитывали, насколько те были готовы отринуть ради мировой революции всякие правила и "буржуазные предрассудки" навроде гуманизма.

Правительство Британии все первые дни пыталось понять, что же происходит в Петрограде - и с кем и как теперь иметь дело.

8 ноября на запрос депутатов Палаты общин министр финансов Эндрю Бонар Лоу честно ответил, что у него нет достоверной информации о происходящем в России.

12 ноября, в понедельник, министр иностранных дел Артур Бальфур сказал в Палате общин, что у него нет информации кроме той, что есть в прессе. Но из слов Бальфура следовало, что правительство хотя бы восстановило телеграфную связь с посольством в Петрограде, которая была прервана в первые дни после переворота.

Как вспоминал в своих мемуарах тогдашний премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж, 22 ноября кабинет обсудил вопрос об отношении к большевикам: "Трудность состояла в том, что любой публичный официальный шаг против большевиков мог только укрепить их решимость добиться мира, а также мог быть использован для разжигания ненависти к союзникам в России и, таким образом, сработать прямо против наших целей. Не было на тот момент и никаких сведений о реальном положении Каледина или иных лидеров партии закона и порядка, каковые сведения оправдали бы их поддержку с нашей стороны".

Кабинет ничего не решил. 26-го ноября военный атташе в России генерал Альфред Нокс прислал очередную депешу о полном развале и нежелании российской армии воевать.

29-го кабинет, по воспоминаниям Ллойда Джорджа, обсудил предложение военного атташе в Яссах о поддержке генерала Каледина - тот, напомним, был до того отправлен в резерв, вернулся в столицу донского казачества, Новочеркасск, и после большевистского переворота объявил себя с соратниками временным правительством Донской области.

Атташе просил о создании британской миссии и 10 миллионах фунтов, чтобы помочь Каледину - чтобы тот поддержал Румынию, в 1916 сменившую стороны и теперь воевавшую за Антанту, и помог защитить Украину от захвата немцами и/или австрийцами.

Кабинет опять ничего не решил - точнее, решил подождать дополнительной информации.

Почему британское правительство поначалу так, казалось бы, вяло реагировало на большевистский мятеж? Во-первых, многое действительно было неясно. А во-вторых, для главной мировой державы, сражавшейся на многих фронтах мировой войны, вопрос о выходе или не выходе союзницы из войны был, конечно, очень важным - но, так сказать, одним из множества очень-очень важных вопросов. Как помочь Румынии? Что делать в Италии, где немцы и австрийцы пошли в успешное наступление? Как ускорить переброску американских войск в Европу? Как обустроить Ближний восток после развала Османской империи? Эти и множество других вопросов Ллойд Джорджу и Бальфуру приходилось решать одновременно с тяжелым вопросом о том, что же делать с Россией.

"Проблема, стоявшая перед британским правительством и союзниками в целом, была чисто военной. Нас не волновали внутренние политические проблемы России как таковые. Нам нужно было решить военный вопрос: как наилучшим образом помешать Германии набраться новых сил за счет кукурузных полей и нефтяных скважин, которые лежали бы перед ней открытыми, если бы она смогла пройти на Дон и в богатые провинции Кавказа. Именно это соображение, а не какие-то антикоммунистические мотивы, привели нас к решению поддержать русских, контролировавших эти плодородные области", - писал в мемуарах Ллойд Джордж о тех шагах, которые Британия предприняла уже позже, в 1918 году.

К очередному заседанию правительства Артур Бальфур написал записку о России (сам присутствовать не мог, был очень занят), и в этой записке министр иностранных дел так расставил приоритетные вопросы в той ситуации: первое - безопасность посольства в Петрограде и британских подданных в России вообще; второе - интересы Румынии и ее армии; третье - как минимизировать возможный выигрыш Германии в результате роспуска российской армии.

В правительстве, как вспоминают Ллойд Джордж и Бальфур, было несколько человек, которые требовали немедленных жестких мер против большевиков. Среди них - довольно молодой еще министр вооружений, который потом стал самым известным британским политиком XX века и неистовым борцом с большевизмом.

Уинстон Черчилль и начальник британского генштаба сэр Уильям Робертсон в 1917Правообладатель иллюстрацииHULTON ARCHIVE/GETTY\Но фразы "мерзкий большевистский безьянник", "задушить в колыбели" и другие пламенные речи Уинстона Черчилля были чуть позже или сильно позже, а в конце 1917 года его, как и других британцев, прежде всего волновал фактический выход России из войны. Это в глазах Черчилля и других британцев было не просто предательство союзников - это было предательство, обошедшееся в тысячи жизней.

"Именно это печальное событие продлило войну, оно украло у французской, британской и итальянской армий награду, которая, возможно, уже была почти у них в руках этим летом; именно это событие, и только оно, навлекло на нас беды и страдания, которых мы не заслуживали и которых мы не могли избежать. Но они нас не сломят", - заявил Черчилль в речи в начале декабря 1917 года. Он, конечно, имел в виду не только сепаратный мир, предложенный большевиками немцам, но и развал российской армии в течение нескольких месяцев после Февраля.

В Палате общин в ноябре 1917 году тоже, конечно, обсуждали Россию - среди десятков неотложных вопросов военной политики, снабжения армии и населения, организации промышленности, и еще десятков вполне рутиннных пунктов повестки.

Посол Британии в Петрограде Джордж Бьюкенен весь 1917 год делал, что мог, чтобы Россия не вышла из войны и не подвела союзников.

В первые дни, как уже упоминалось, депутаты лишь спрашивали министров, есть ли связь с послом в Петрограде Джорджем Бьюкененом и что там вообще происходит.

Член Палаты общин Ноэль Бакстон интересовался, не запретила ли цензура писать в Британии о предложении "максималистского", то есть большевистского правительства заключить мир, каковое предложение, по словам Бакстона, уже живо обсуждала французская пресса. Заместитель военного министра Джордж Кейв заверил, что никто ничего не запрещал.

"Кто сейчас министр иностранных дел России, с кем мы поддерживаем отношения?" - спросил 26-го ноября депутат Джозеф Кинг министра Бальфура.

"С момента падения Временного правительства в России нет правительства, с которым Правительство Его Величества нашло бы возможным вступить в отношения", - ответил Артур Бальфур.

"Если там нет нового правительства, вернется ли сэр Джордж Бьюкенен в нашу страну? Что будет дальше?" - не отставал депутат Кинг.

"Боюсь, я не могу себе позволить увлекаться пророчествами. Особенно в том, что касается российских дел", - отрезал министр иностранных дел Британской империи.

http://www.bbc.com/russian/features-41862275