Это был человек с богатым жизненным опытом, чье мнение всегда было авторитетным не только для молодежи, но и для старшего поколения.

Выросшие в Советском Союзе хорошо помнят, как одно упоминание его имени внушало страх грузинским националистам. Будучи руководителем Гудаутского райкома партии, Константин Озган без оглядки на вышестоящее руководство открыто поддерживал любые проявления национально-освободительного движения и вставал рядом с руководителями Народного форума «Аидгылара».

Константин Озган никогда не изменял своему кредо борца за национальное самоопределение абхазов, а освобождение с высоких партийных должностей лишь прибавляло ему политический и человеческий авторитет. И когда было необходимо отказаться от лестных предложений во имя общего блага, Константин Константинович делал это без колебаний.

На любой должности и в любой исторический период Константин Озган превыше всего ставил интересы абхазского народа. Силой своего авторитета и мудрости он не раз помогал преодолевать и внутриполитические разногласия в послевоенной Абхазии. И даже уходя из жизни, буквально за день до смерти, от имени Совета старейшин Абхазии подписал заявление, в котором призывал к консолидации всех политических сил.

Константин Константинович Озган родился 15 мая 1939 года в селе Лыхны Гудаутского района.

В 1967 году окончил Грузинский институт субтропического хозяйства с отличием.

С 1967 по 1976 гг. работал начальником смены, главным инженером, директором Гудаутской чайной фабрики.

В 1976-1978 гг. – начальник Управления сельского хозяйства Гудаутского районного исполнительного комитета.

С 1978 по 1989 гг. – первый секретарь Гудаутского райкома партии, одновременно (1978-1990 гг.) депутат Верховного Совета Абхазской АССР.

В 1978-1987 гг. – заместитель председателя Президиума Верховного Совета Абхазской АССР.

В 1981 г. с отличием окончил Высшую партийную школу при ЦК КПСС.

С 1987 по 1990 гг. – председатель Верховного Совета Абхазской АССР.

В 1978 и 1989 гг. – активный участник политических событий в Абхазии. За участие в национально-освободительном движении абхазского народа освобожден от должности 1-го секретаря Гудаутского райкома партии по настоянию руководства Грузии.

В 1989 г. абсолютным большинством голосов избран председателем Гудаутского райисполкома. Тогда же с подачи Прокуратуры Грузинской ССР возбуждается уголовное дело Прокуратурой СССР за участие в политических событиях.

В 1989-1994 гг. – активный деятель Конфедерации горских народов Кавказа; председатель Комитета кавказских сообществ КНК.

С 1991 по 1996 гг. - депутат Верховного Совета – Парламента Республики Абхазия; член президиума, председатель Комиссии по социально-экономическому развитию.

В период Отечественной войны народа Абхазии 1992 - 1993 гг. – член Государственного комитета обороны, Большую работу проводил среди добровольцев Северного Кавказа, казачества России и дальнего зарубежья. По заданию руководства Абхазии неоднократно встречался с главами Краснодарского, Ставропольского краев, Ростовской области, Адыгеи, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Ингушетии, Чечни, Дагестана. Значительную политико-экономическую работу проводил с казачеством Юга России, Всевеликим войском Донским, казачеством Кубани, Союзом казаков Ставрополья. Неоднократно принимал участие в работе Больших Кругов казачества (Краснодар, Новочеркасск, Ставрополь). Организатор заключения Договора между казачеством Юга России и Конфедерацией народов Кавказа (1993).

В 1996 - 1997 гг. – министр иностранных дел Республики Абхазия.

В 1997 - 1999 гг. – первый вице-премьер, министр экономики Абхазии.

С декабря 1999г. по 2002 г. – председатель Государственной налоговой службы Республики Абхазия.

С 2002 г. по 2007 г. – вице-спикер Парламента Абхазии.

С 2009 г. до конца жизни возглавлял Совет Старейшин Республики Абхазия.

Награждён орденами «Знак Почета», «Ахьдз-Апша» II степени, посмертно Орденом Леона.

Воспоминаниями о Константине Озгане с «Абхазия-Инофрм» поделились бывшие премьер-министры РА - ныне президент Торгово-промышленной палаты Геннадий Гагулия и советник президента ТПП Вячеслав Цугба.

Геннадий Гагулия: О личности Константина Озгана и его роли в истории Абхазии можно говорить много, но наверное стоит отметить, что он приобрел известность и авторитет еще задолго до войны.

В 1978 году, когда начались акции протеста в Абхазии, Константин Константинович занимал пост 1-го секретаря Гудаутского райкома партии. Так получилось, что основные процессы проходили в Гудауте, поэтому грузинское руководство считало, что именно гудаутцы во главе с Озганом проводят антигрузинскую политику. В связи с этим всех жителей Гудаутского района стали называть «озганеби».

Стоит отметить, что в то время его непосредственное участие во всех национальных делах не было явным, он умел аккуратно и красиво работать и при этом делать все, чтобы не ущемлялись интересы абхазов. Но в 1989 году Константин Озган уже был вынужден открыто выступить на стороне народа.

Абхазы тогда собрались в Сухуме, на площади Ленина на митинг. Никто не знал, какие шаги предпримут грузины, более того, существовала опасность прямого столкновения. Тем не менее, народ не хотел расходиться, все говорили: «Мы будем до конца стоять!». Но уже было понятно, что нет никакого смысла оставаться на площади. Константин Константинович был одним из тех, кого слушался народ, ему безоговорочно доверяли. И именно он убедил, уговорил людей разойтись.

Тогда в числе пришедших на митинг было много очамчирцев. Поступила информация, что грузины поджидают их в засадах и готовы совершить нападение, когда участники акции будут возвращаться домой.

Было принято решение перебросить очамчирцев на катерах в Гудауту. Константин Константинович поручил мне организовать питание людей. Мы привезли еду людям прямо на гудаутскую пристань и накормили их. Утром на автобусах всех отправили домой. Это была наша первая схватка с грузинами. За участие в национально-освободительном движении абхазского народа Константина Константиновича освободили от должности 1-го секретаря Гудаутского райкома партии по настоянию руководства Грузии. Тогда же прокуратурой СССР против него было возбуждено уголовное дело за участие в политических событиях.

Но, несмотря ни на что, под давлением жителей района он был назначен председателем Гудаутского райисполкома.

Авторитет Константина Озгана был непререкаемым, он всегда старался найти приемлемое решение, чтобы не подставлять абхазов. Он все время говорил, что грузин много, а абхазов мало, и это может привести к уничтожению нашей нации. Поэтому он по возможности старался избегать конфликтных ситуаций, искал оптимальный выход, но при этом всегда отстаивал свою точку зрения.

Когда дело касалось абхазов, Константин Озган никогда и ни в чем не уступал, поэтому грузины его терпеть не могли.

Справедливости ради стоит отметить, что в то время речь о том, что мы хотим стать независимым государством, не шла. Мы просто хотели отстоять свое право решать свои вопросы самостоятельно, чтобы нам никто не навязывал свои решения. Мы говорили о конфедерации, хотя мы понимали, что наше предложение грузины не примут.

Грузины считали, что самый главный возмутитель спокойствия в Абхазии – это Озган и, в какой-то степени, это было именно так. Они думали, если они сломают Озгана, то смогут навести в республике приемлемый для них порядок.

Представители властных структур Грузии не раз приезжали в Абхазию и, лично встречаясь с Константином Константиновичем, пытались наладить с ним контакты, уговаривали, предлагали высокие должности при условии, что он перестанет отстаивать свою точку зрения по национальному вопросу, но у них не получилось перетянуть его на свою сторону.

Более того, как 1-ый секретарь райкома партии он не зажимал активистов национально-освободительного движения, всегда помогал им в решении разных вопросов. Его можно назвать одним из тех, кто принес независимость Абхазии. Он всегда был в гуще событий, был рядом с людьми, которые боролись за свободу, не уклонялся ни от чего и делал все, что ему поручали.

Думаю к месту напомнить, как много он сделал для Гудаутского района, когда работал 1-ым секретарём. Все дороги. которые есть в районе – это его заслуга. Он просто заставил строителей осуществить их ремонт. В советское время было плановое хозяйство, все было рассчитано до рубля, и никто не имел права ничего сделать в обход запланированному. А он все сельские дороги привел в порядок, не имея смет расходов и денег. Более того, когда в Абхазию приехал министр промстройматериалов и поставил вопрос, как это дороги построили без оплаты – это незаконно, Озгана убедил его, что это было необходимо. Люди до сих пор называют дороги озгановскими. Точно так же решил он и проблему с водоснабжением, и многое другое.

Внешне Константин Константинович мог быть очень суров, не терпел говорунов и лгунов. Ради приличия мог один раз выслушать, но потом держал на расстоянии.

Несмотря на высокие должности, которые он занимал, со всеми был на равных. Чиновники боялись его как огня, и зачастую крестьяне, если кто-то их обижал, говорили: «Сейчас пойду к Озгану – он тебе покажет!»

Жители района знали, что 1-ый секретарь любого примет и выслушает. Понятно, что не все проблемы он мог решить, но люди от него всегда уходили довольные даже тем, что их выслушали, дали дельный совет, ведь иногда и этого бывает достаточно.

Своеобразие его руководства в советское время заключалось в том, он не всегда делал то, что диктовали ему сверху. Приведу один пример, как он неординарно решал вопросы. Я в тот период работал председателем Гудаутского Райпо, куда, кстати, он меня заставил пойти. В этой организации выявились злоупотребления – громадные убытки, недостачи и было принято решение о ее расформировании и присоединении к Гагрскому РайПо.

Как 1-й секретарь райкома должен воспринять это факт? Если кто-то собирается ликвидировать какую-то структуру в районе, которым он руководит, значит что-то в этом районе не так? Озган решил, что именно я налажу работу и рекомендовал меня на должность председателя.

Войдя в курс дела, я пришел к нему с предложением заготовить инжир, переработать его на джем и реализовать за пределами республики как абхазский продукт. У РайПо не было своих производств, а единственный в Гудауте государственный консервный завод, как и все консервные заводы в Абхазии, напрямую подчинялся грузинскому министерству сельского хозяйства. По сути, они гвоздик не могли вбить без разрешения.

Я объяснил Константину Константиновичу преимущества проекта: это и занятость населения, и оплата за закуп продукта, и прибыль от реализации готовой продукции. А на будущий год, если все пройдет удачно, мы сумеем еще больше привлечь людей к работе, а в итоге - и продукцию произведем, и население будет довольно.

Озган внимательно меня выслушал, вызвал директора консервного завода. Тот говорит: «Без разрешения сверху не могу! И даже если вы как 1-ый секретарь мне поручите, я все равно не смогу. Я вас очень уважаю, но нужно решение из Тбилиси».

Прошло 2-3 дня Константин Константинович меня вызывает и говорит: «Начинайте работу».

Как он смог решить этот вопрос, для меня до сих пор остаётся загадкой. Как я уже упоминал выше, в советское время без плана никто ничего не рассматривал. В итоге мы произвели три фуры джема, отправили его в Польшу, нашу продукция высоко оценили, народ был доволен, и в этом была его заслуга.

Другой руководитель просто отмахнулся бы: зачем мне кого-то просить, уговаривать, на себя брать ответственность. Но он посчитал, что для народа это будет хорошо и сделал свое дело. Этим и отличается нормальный руководитель от ненормального. Человека, который болеет за дело, никогда не нужно уговаривать, достаточно лишь все правильно ему объяснить и он поймет.

И таких примеров, как он решал вопросы в районе, превышая свои полномочия и нарушая установленный сверху порядок, очень много.

Кстати, он никогда никого просто так не наказывал: он понимал, что человек не справился со своей работой не специально, это просто не его дело. Поэтому его нужно освободить с этой должности, перевести в другое место и посмотреть, может там он справится с делами. То есть, Озган всегда давал шанс человеку исправиться. В то же время он был строг к тем, кто сознательно нарушал установленные правила работы.

Мне всегда импонировало его желание быть рядом с народом, жить его жизнью. Он любил заниматься сельским хозяйством, хотя был первым секретарем. Сейчас многие удивились бы, как это так, мог нанять кого-то, но он все делал сам! С 6 утра уже был в саду и в полном смысле этого слова работал в поте лица. Сам копал, лечил, обрезал деревья и получал от этого огромное удовольствие. Бывало, утром приедешь к нему домой, чтобы решить какие-то вопросы, а он водит тебя по саду с гордостью все показывает. Это тоже характеризует человека.

Константин Константинович никогда не был самодовольным. Он использовал свою должность в интересах людей, чтобы в районе все было хорошо. Он жил для народа: постоянно ездил по селам, мог приехать рано утром и посмотреть, кто и чем занимается. У него не было свободного времени, Константин Озган мог задержаться на работе далеко за полночь, но утром с 6 до 8 обязательно работал в саду. Как он выдерживал такую нагрузку – непонятно.

Стоит отметить, что в Гудаутский район всегда приезжало много высокопоставленных гостей со всего Союза – министры, партийные деятели… Такое было правило, даже если гость отдыхал в Гагре, его обязательно везли на Рицу, в форелевое хозяйство. Более того, Гудаутский район всегда у всех ассоциировался с абхазами,   абхазским гостеприимством. Константин Константинович умел говорить, общаться с людьми, интересно рассказывать. Он умел расположить к себе людей, и я не раз наблюдал как его внимательно слушают.

Нельзя не отметить и большие заслуги Озгана во время войны. Ведь именно он тогда работал с российским казачеством. Председатель Верховного Совета Владислав Ардзинба командировал его в Краснодарский край, Ростовскую область, Ставрополье. Константин Константинович встречался не только с г руководителями казачьих объединений, но и бывал в станицах, говорил с атаманами и станичниками, простыми казаками. В то время в России не все толком понимали, что происходит в Абхазии, какие здесь идут процессы. Ему приходилось выступать перед казаками и разъяснять им, почему мы воюем с грузинами. Он умел говорить четко, ясно и понятно и его слушали.

Иной раз, не дожидаясь поручений, Константин Константинович сам проявлял инициативу, собирал людей, морально и идейно их поддерживал.

После войны он решал уже другие вопросы: в разные годы он возглавлял МИД, Минэкономики, налоговую службу. был вице-премьером правительства, вице-спикером парламента.

При всем его авторитете, у Константина Озгана никогда не было президентских амбиций. В 1991 году, после выборов стоял вопрос о его назначении на должность председателя Верховного Совета Абхазии, но он отказался, уступив место Владиславу Ардзинба.

И очень обидно, что после парламентских выборов 2007 года, его опыт и умение руководить людьми не были использованы.

Вячеслав Цугба: Время неумолимо бежит и его не вернуть. Уже два года, как ушел из жизни наш друг, старший товарищ, выдающийся политик и государственный деятель, человек много сделавший для Абхазии и своего народа и до войны, и во время войны, и после нее.

Константин Озган был одним из лидеров национально-освободительного движения, крупным руководителем государственного уровня. В то же время он был человеком из народа, близким к нему, понимавшим его чаяния и стремления. И это отношение было взаимным: народ ему доверял, народ его любил и считался с ним. Его слово много значило.

В самые сложные периоды нашей жизни люди думали, как отнесется к тому или иному событию Озган, что он скажет? И то, что он говорил, воспринималась как должное. В сложных ситуациях, причем не только политических и государственных, его слово всегда имело вес. К примеру, его приход мог свести на нет межфамильный раздор.

Константин Озган был и прекрасным организатором. Он долгие годы работал в Гудаутском районе 1-ым секретарем райкома партии и очень многое сделал для развития его экономического потенциала.

С ним всегда считались, в том числе и грузины.

Константин Константинович пользовался большим авторитетом среди друзей, уважением среди партийных работников. Крестьянский сын, выросший на земле, он знал ей цену, знал, как на ней работать. Трудно переоценить его роль в Гудаутском районе, который он возглавлял долгие годы.

Его великолепно принимали и в Очамчырском районе, он и и там пользовался большим уважением. Кстати, с ним считались в Москве.

Константин Озган открыто принимал участие в абхазском национальном движении, будучи первым секретарем Гудаутского райкома партии, а затем председателем райисполкома. Он постоянно общался с абхазской интеллигенцией, с руководителями народного Форума Абхазии «Аидгылара», выезжал с ними на Северный Кавказ. В то время политикой там занимались неформалы и Константин Константинович с его опытом работы на разных должностях пользовался огромным авторитетом среди руководителей Конфедерации горских народов Кавказа.

Уже будучи министром экономики и одновременно вице-премьером, а затем руководителем налоговой службы Константин Константинович много раз встречались со мной и обсуждал разные вопросы.

Возглавив Совет старейшин, он сумел привлечь в него уважаемых людей со всех районов Абхазии и, я считаю, руководил Советом весьма успешно.

За мужество и самоотверженность, проявленные при защите интересов народа Абхазии, Константин Константинович Озган награждён Орденом Леона посмертно. Я считаю этот орден высшей наградой Абхазии.

У него хорошая семья, хорошие дети. Он никогда не баловал их, они не пользовались его положением и авторитетом.

Когда сегодня в обществе возникают какие-то внутренние проблемы, опасность противостояния, невольно возникает мысль: присутствие Константина Озган могло бы на многое повлиять.

Я помню, как во время майских событий   2014 года он говорил Раулю Хаджимба: «Не спеши, ты станешь президентом. Не нужно обострять ситуацию…». Это счастье, что нас Бог сберег, а ведь могло случиться непоправимое.

Я могу со всей ответственность сказать, что уход из жизни Константина Константиновича Озгана – это большая потеря для абхазского общества и государства.