Музыковед, доктор исторических  наук Мери Хашба в своем очерке «Через тернии к звездам» пишет: «Неординарный директор, он широко раскрывает двери училища всем желающим учиться музыке. На упреки о том, что Чичба принимает в училище не только одаренных, но и детей с весьма скромными музыкальными данными, Алексей Чантович отвечал: «Моя цель  - воспитать просвещенных абхазов, приобщить их к высокому искусству классической и современной музыки. Совсем не обязательно, чтобы они все стали музыкантами, но непременно, они, как и все цивилизованные люди, должны знать и понимать музыку Баха, Моцарта, Бетховена, Прокофьева, Шостаковича, Шнитке. Я уверен, что приобщившись к музыке, даже дети с весьма скромными способностями вырастут добрыми, образованными людьми, любящими и знающими музыку».

Выпускниками училища того времени были композиторы Валерий Чкадуа, Тото Аджапуа, Анатолий Хагба и многие другие.

В 1967 году А. Чичба с помощью преподавателей и студентов музучилища организовал оперную студию, состоящую из 25 исполнителей и студенческого симфонического оркестра. Как пишет Мери Хашба, это была единственная оперная студия в СССР при музучилище, так как такие студии обычно создавались  при оперных театрах. Впоследствии на базе этой  оперной студии были созданы государственная  хоровая   капелла  и государственный  симфонический оркестр.

Для повышения профессионального уровня певцов хоровой капеллы он инициировал приглашение дирижера Вадима Судакова в Абхазию.  

В 1971 году при активном участии Чичба был создан Союз композиторов Абхазии.

Имя Алексея Чичба присвоено Сухумскому музучилищу.

Алексей Чичба автор песен  «Уарада» и  «Белая кофточка», оперы «Шансоу», симфоний «Санчарская битва» и «Обрядовая», вокально-симфонических произведений   «Аспны» и  «Герои Киаразаа» и многих других сочинений.

Старшая дочь композитора Эмма Чичба в беседе с  корр. «Абхазия-Информ» рассказала, что Алексей Чантович был строгим к семье, пятерым детям, работе.

«Папа был строгим, но он быстро отходил. Он всегда требовал от нас, чтобы мы хорошо занимались. Когда мы поступали в институт, то должны были быть очень хорошо подготовленными, чтобы его не подвести. Для него огромное значение имели знания. Все мои братья и сестры с высшим образованием. Среди нас есть художник, педагоги, архитектор. Но знаете, что самое главное? Папа был строгим не только  к нам. Он был  строг к работе, к себе самому», - вспоминает она.

Сама Эмма Алексеевна по профессии педагог абхазского и английского языков.

Она особо подчеркнула невероятное гостеприимство Алексея Чантовича.

«Какая бы известная личность не приехала в Абхазию, будь то директор консерватории  или кто-то другой, он должен был всегда уделить внимание человеку. Мы всегда встречали гостей, накрывали столы на 20 – 30 человек. Мама вставала в пять часов утра. У нас практически каждый день были гости. Мы жили тогда на даче на Гумисте, которую разбомбили во время Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993г.г.», - говорит она. 

Алексей Чичба только в конце октября 1992 года покинул дом, расположенный на  линии фронта.

«Мы тогда были в Москве и не знали, жив папа или нет. Однажды наш родственник принес нам газету «День». В ней была напечатана статья «Богатый дом». Корреспондент писал, как они зашли в  дом и увидели постаревшего  не по годам человека.   Журналист пришел туда с кем-то из наших ребят. На их вопрос, почему он не ушел, папа сказал, что  не может уйти, так как все его тут.  Он сказал, что за эту ночь потерял все, и что у него нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Когда его спросили, почему он так говорит, он предложил им пройти в зал. У нас в зале стоял старый рояль, там были ноты, книги. Так вот, журналист написал, что там, где стоял старый рояль, на полу был пепел в форме рояля. Из этой статьи мы узнали, что он живой», - говорит она. 

Она отметила, что Алексей Чантович написал музыку к фильму Николая Мащенко «Сотворение», в котором главную роль сыграл писатель Джума Ахуба.

Как сказала Эмма Чичба, ее отец всегда заботился об  уровне абхазской музыкальной культуры. Он ездил по селам, собирал талантливых ребят. Он  открыл при музучилище два класса по 20 человек, своего рода  интернат, хотя не имел права на это.  

Эмма Алексеевна говорит, что студенты сухумского музучилища и ее мама приходили в эти классы и подкармливали детей.

«Папе все было интересно. Он очень переживал за страну. Я это говорю не потому, что он мой отец. Просто он действительно был настоящим патриотом своей родины, народа», - сказала Эмма Чичба.

Родная племянница композитора Нора Чичба, дочь брата композитора вспоминает Алексея Чантовича с одной стороны как строгого, а с другой как очень доброго человека.  При этом она отмечает, что в семье все обращались к нему на Вы, в  том числе и родные дети.

Нора Чичба рассказала, что, несмотря на частые грабежи дачи композитора, он никогда не закрывал входную дверь на ключ. «Мы, бывало, потом  искали ноты по гумистинскому мосту», - вспоминает она.

По ее словам, когда Алексея Чичба спрашивали, зачем ему такой большой дом, он отвечал, что абхазы строят дома для гостей. При этом сам он был скромным человеком и никогда не считал нужным отмечать свои юбилеи.

Нора Чичба рассказывает, что когда он привез Вадима Судакова в Абхазию, то тот долгое время жил у него на даче. Потом Алексей Чичба добился выделения Судакову  квартиры  в Сухуме.

«Я училась в музучилище тогда. Когда  жена Судакова была в положении, то он шутил с Алексеем Чантовичем, что если родится сын, то назовет его Сухум», - вспоминает Нора Чичба.

Она также рассказала о серьезном конфликте композитора с грузинами, особенно после  решения о том, что не могут  быть две оперные студии в Грузии.

Нора Чичба вспоминает, что Алексей Чичба  никогда дома не рассказывал о своих  успехах или  провалах.

«Я уже говорила, что он был строгим к нам. Я помню, как  однажды он улетел в Тбилиси, а в Сухуме проходил отчетный концерт Госансамбля. Мне и его дочери Эсме захотелось пойти на этот концерт. Был антракт, мы с ней выскочили из зала  и вдруг меня кто-то взял за руку. Смотрю, это Алексей Чантович стоит с портфелем. То есть, он уже прилетел,  узнал, что мы в филармонии и пришел. Он сел в первый ряд, мы следом тихо прошли за ним. Алексей Чантович, не дожидаясь окончания концерта, посмотрел на часы и  сказал нам: «Я пошел домой». Мы уже знали, как нам надо после окончания концерта бежать домой. Больше он нам слова не сказал», - вспоминает она.

Нора Чичба отмечает, что в семье ее папы все друг друга понимали с полуслова, с одного взгляда.

«Любая встреча друг с другом была для них радостью,  а расставание  горечью. Они могли со слезами на глазах прощаться, хотя часто встречались», - рассказывает она. 

Она вспоминает, что «Алексей Чантович, когда все ложились спать, мог играть на рояле до раннего утра. Он садился играть на  рояле или начинал писать музыку только после того, как ополоснет руки водой. Видимо, для него это значило, что за музыку надо браться только  с чистыми руками, чистой душой и сердцем.  Я могла не спать до четырех часов утра, слушая его музыку и всегда ждала, когда он начнет играть».